Интервью освобожденных из под стражи очевидцев пожара в ухтинском «Пассаже» агентству «Комиинформ»

Прошли чуть более двух недель после пожара в торговом центре «Пассаж» в Ухте, унесшего 25 жизней. За все это время было высказано множество версий и предположений, в том числе высокопоставленными чиновниками от правоохранительных органов России и Коми. Корреспондент «Комиинформа» побеседовал с двумя непосредственными участниками трагических событий – 23-летними менеджерами салона «Сотовик», находившегося в сгоревшем магазине. Десять дней они находились в изоляторе временного содержания, как задержанные по делу о поджоге «Пассажа». 22 июля Данила Стоянов и Александр Булдаков были отпущены из-под стражи. Интервью состоялось 26 июля перед отъездом А.Булдакова и Д.Стоянова из Ухты на отдых в санаторий Кировской области по путевкам, предоставленным салоном «Сотовик».

- Ребята, когда вы заметили пожар? Где в это время находились?

- А.Булдаков: Где-то, наверное, в минут 20 второго мы с ним [Данилой Стояновым] пошли курить на второй этаж в левое крыло, на пожарный выход «Пассажа». Покурили, стали возвращаться, я шел спереди, дошли до центральной лестницы, где сидела на стуле женщина-администратор, и увидели дым с правой стороны из-под лестницы. Огонь – очень стремительный, очень быстрый, пошел с левой стороны, стороны, где сидела администратор, которая уже встала и как-то начала реагировать. Я стою, у меня под ногами, внизу, выход центральный, и есть два пути отхода: либо туда, в центр выбежать, либо вернуться на пожарную лестницу. Скорость распространения, даже потом следователи говорили, была два метра в секунду. Понимаете, мы бежим по коридору, а там еще такой сквознячок хороший, и мы выбежали через черный вход, где курили, который, как потом оказалось, единственный был тогда открыт. Буквально только спустились по лестнице вниз, головы оборачиваем, а там уже все в огне.

- Что вы делали после того, как спаслись?

А.Б.: Я вообще человек слабый, на эти вещи вообще смотреть не могу, а вот он [показывает на Д.Стоянова], все-таки в Чечне был, закаленный, так сказать, он пошел людей спасать, вытащил двух. Как раз подъехал человек на джипе, начали дергать решетки, освобождать людей. 11 июля мы были там до двух часов ночи. А я после спасения был уже со своими, со стороны «Сотовика». Уборщица наша в здании осталась…

- Как вас задержали?

А.Б.: Вечером 11-го мы еще давали показания, ездили как свидетели, а на следующий день нам сказали, что мы подозреваемые. Хотя мы до сих пор не понимаем мотивировку нашего задержания. Ситуация так развивалась: позвонили из прокуратуры нашему водителю Роме, сказали ему нас отвезти к ним. Естественно, не говорили, что задерживают или еще что-то. Там допросы, и где-то ближе к десяти вечера у старшего следователя прокуратуры Винницкого я узнал, что нас задерживают.

- А вам объяснили, по какой причине вас задержали?

А.Б.: Неадекватное поведение.

- В чем проявилось ваше неадекватное поведение?

А.Б.: Мы сами до сих пор не понимаем.

- Вы провели в изоляторе десять суток…

А.Б.: Да. Было ли давление? Давление… Не то что давление. Есть пункт в какой-то статье УПК, который запрещает следователям при допросе задавать, скажем так, навязчивые вопросы. То есть нас много раз пытались подловить, даже, когда потом выезжали на место происшествия и снимали на видеокамеру. Вопросы типа «А что вы видели здесь?», а в тот момент меня вообще здесь не было!. То есть до последнего нас пытались как-то сломить. Хочу выделить двух людей, которые действительно в той ситуации, как это ни парадоксально, вызывали у нас уважение, это Винницкий, который работал по нашему задержанию…

Д.Стоянов: Да, это Винницкий Андрей Владимирович – старший следователь прокуратуры и Максим Свентазельский, оперуполномоченный из городского УВД. То есть люди до конца не верили, в то, что это могли сделать мы.

А.Б.: А последний суд, где нам избрали меру пресечения - заключение под стражу еще на пять суток, вообще напрочь выбил меня из колеи. Я присутствовал на таком деянии, на котором заранее было понятно, что все остается на своих местах. Мотивов у следствия было – ноль! У меня дома лежит постановление о судебном следствии, вот если его кому-нибудь показать, нормальным компетентным органам, там просто не написано ничего, то есть мотивов никаких, улик никаких, доказательств никаких, ничего нет, тем не менее, мы провели десять суток в заключении.

Д.С.: Но по закону они имеют право держать десять суток, в принципе ничего такого в этом нет, но в то же время это произошло по непонятным для нас причинам.

А.Б.: Нас возили в суд два раза. Первый суд постановил на 72 часа задержать, причем мотивировка была такая: широкий общественный резонанс, возможность уничтожить улики и в целях нашей собственной безопасности. Хотя это не самое лучшее место, где можно обезопасить себя.

- Возможно, правоохранительные органы боялись, что как-то могут среагировать родственники погибших?

А.Б.: Слава Богу, пока ничего не было. Единственное, конечно, есть претензии к прессе. Кошмар, что только не пишут, что только не говорят.

- Собираетесь подавать в суд на СМИ и правоохранительные органы?

А.Б.: Естественно. На прессу, на прокуратуру, на телевидение. Сейчас собирается материал, тщательно все анализируется, подключены разные люди к этому делу. Естественно, будут иски. У нас три адвоката. У меня два – Сметанин [Алексей Сметанин, известный в Ухте адвокат, нанятый руководством салона «Сотовик»] и Чигирь, которого нанял отец.

Д.С.: У меня один, мне его хватило – Огородник Геннадий Владимирович.

А.Б.: Самое страшное, что наши лица, наши фамилии…сами понимаете, город маленький…

Д.С.: Мы посрамлены ни за что, по непонятной причине.

А.Б.: На последней пресс-конференции Ковалевский [Виктор Ковалевский, прокурор Республики Коми] сказал, что с нас не сняты подозрения…и ни извинений, ничего. Мы стали просто жалюзи для города, чтобы как-то успокоить общественность. Понимаете, я, наверное, единственный был, кто видел очаг огня и кто остался в живых и поэтому я стал предполагать, что это, скорее всего, какая-то легковоспламеняющаяся жидкость. Ну, меня и решили привлечь к этому. Хотя мы проходили проверку на детекторе лжи, есть заключение, что мы не врем, на все вопросы были даны четкие, нормальные ответы.

- Помимо детектора лжи, был еще и следственный эксперимент, когда вас вывозили на место сгоревшего «Пассажа»?

А.Б.: Самое страшное, когда мы были на этом эксперименте, когда вокруг много людей, нас выводят из машины, в наручниках…

Д.С.: На нас никаких масок. Люди видят нас и просто тычут пальцами. Представляете ситуацию?

- У вас самих есть версии?

А.Б.: Ну, насчет версий, что можно сказать? Из-за Геворкяна [владелец «Пассажа»] может быть. Один из наших стажеров, который работал в моем зале, за день до случившегося видел, как возле центрального входа стояли лица, скажем так, кавказской национальности и что-то очень бурно там выясняли на своем диалекте. На самом деле версий очень много, но скорей всего это из-за бизнеса. У нас мотивов ну просто нет – мы все в коллективе дружим, постоянно встречаемся, где-то вечером вместе отдыхаем…

Д.С.: Действительно, это наши близкие люди, у нас молодой коллектив.

- Какие планы на будущее? Вы продолжите работать в «Сотовике»?

Д.С.: Планы у нас гигантские, мы постоянно подаем какие-то идеи руководству…

А.Б.: Да, работать будем там же. А сегодня вечером мы уедем из города на некоторое время.

Беседовала Екатерина МАЛЬЦЕВА, «Комиинформ»

(Фотография предоставлена редакцией газеты «Зырянская жизнь»)