9 марта на сцене Государственного театра оперы и балета Республики Коми состоится премьера комической оперы Г. Доницетти "Любовный напиток". Мероприятие пройдет в рамках XXX международного фестиваля оперного и балетного искусства "Сыктывкарса тулыс".
Накануне премьеры исполнительница одной из главных ролей, солистка театра Анастасия Морараш рассказала молодежному порталу "Твоя Параллель" о премьере, сцене и неисполнившейся школьной мечте стать хирургом.
— Анастасия, уже скоро состоится премьера "Любовного напитка". С какими ощущениями и ожиданиями вы готовитесь выйти на сцену?
— "Любовный напиток" — это веселая и современная постановка, чтобы понять ее до конца, нужно сначала прочитать либретто оперы. По задумке режиссера часть музыкального текста артисты пропоют на русском, часть — на итальянском языке. В нашем спектакле нет старинных костюмов, и место действия перенесено из деревни, хотя сама опера, написанная в 19 веке, классическая, в ней есть лирический герой и вечно жизнерадостная и всегда знающая, как выйти из любой ситуации, моя героиня Адина.
В этой вокальной партии множество колоратур, есть и лирические фрагменты, и драматические нотки, но главная трудность не только в этом. Моя героиня в нашем спектакле должна переодеваться четыре раза, в одном из действий я выйду на сцену в 12-килограммовом платье. При этом пластика должна быть мягкой, а вокальная партия — остренькой и быстрой. Премьера будет интересной зрителю, потому что наша постановка очень свежая.
— В вашем репертуаре легкие и воздушные героини, а как вы относитесь к драматическим и сатирическим образам на сцене?
— Я исполнила больше легких ролей и партий, чем драматических, поэтому хочется себя проявить в другом амплуа, глубоко пострадать в драматической роли, где нужно показать сложные, противоречивые чувства. Очень надеюсь когда-нибудь прийти к образу Лючии в опере "Лючия ди Ламмермур" с очень сложной, но красивой драматичной партией. Пока этот спектакль не идет в нашем театре.
— Над каждой ролью артисты тщательно работают, стараются вжиться в образ героя. Бывало ли так, что характер героинь был близок вам, и хотелось оставить в себе частичку этого образа?
- Если мне близка героиня, значит, я буду играть себя, а если нет, тогда надо пропустить через себя образ и стать этой героиней. Иногда задумываешься, а почему бы не применить в жизни тактику этого героя?
— Есть ли у вас барьеры и страхи перед сценой?
— У артиста со временем чувство страха должно перейти в творческое волнение, которое потом можно выразить какими-то эмоциями и чувствами. Все препоны нужно учиться направлять в другую сторону, но вообще, страх есть всегда. Иногда боишься забыть слова, потерять сережку на сцене, страх поправиться и в следующем сезоне не влезть в костюм.
— По одному из утверждений, артисты на сцене теряют больше трех килограммов. Поэтому хочется узнать, как вы держите себя в форме?
— Бывает и такое, и это не только на самом спектакле, когда ты уже выдыхаешь и "купаешься" в том материале, который сделан, а во время репетиций, постановки спектакля. Нужно следить и за музыкальной частью, и вовремя на мизансцену пойти, и где-то успеть на дирижера посмотреть.
Следить нужно и за своей физической формой, со временем и возрастом любой человек меняется, а костюмы остаются. Приходится в чем-то себя ограничивать, но, учитывая нашу профессию, есть хочется после девяти часов вечера, после окончания рабочего дня. Отыграв спектакль, хочется прийти домой и съесть кусок мяса.
— Для многих представителей творческих профессий работа становится делом жизни. Как вы расставляете приоритеты?
— Работа является главным делом жизни до определенного момента, у каждого человека со временем меняются ценности. В годы молодости и взлета ты действительно живешь только работой, а все вокруг тебя не волнует. Потом начинаешь смотреть вокруг. Для меня на данный момент важнее семья, потому что есть дочь, а это большая ответственность. И я понимаю, что работа меня кормит, но есть человек, за которого я отвечаю.
— А дочь тоже тянется к искусству?
— Дочь, как ребенок закулисья, тянется к искусству, у нее есть чувство ритма, она уважает то, чем я занимаюсь, любит петь и танцевать. Но сейчас у нее нет конкретного желания стать артисткой, ей интересно и хочется попробовать все. Но я придерживаюсь принципов воспитания моих родителей и уважаю ее выбор.
— А когда вы сделали выбор стать артистом, и есть ли отправная точка, с которой началась творческая деятельность?
— Творческая деятельность началась с отмены тихого часа в детском саду. В то время, когда все маленькие дети спали, я ходила к музыкальному работнику и учила песенки на выступления, концерты и утренники в детском саду.
Вообще, я не потомственная артистка, у меня обычная "рабочая" семья, но петь за любимым делом у моих родителей было привычкой и даже традицией, будь то работа на грядках или семейное застолье.
Мама работает в охране труда, до этого работала начальником отдела кадров. Отец сейчас трудится директором гаража городского водоканала, раньше водил рейсовые автобусы. Так что с творческими профессиями наша семья не связана, но никаких противоречий и запретов в плане развития мы с братом не получали.
— Если говорить о серьезной профессиональной карьере, с чего она начиналась?
— Первая победа, которая повлияла на желание связать себя с классическим вокалом, была еще до поступления в Колледж искусств, когда победила в конкурсе юных вокалистов на приз Ольги Сосновской. Я хотела победить, готовилась к конкурсу, подбирала программу, которая действительно чем-то зацепит жюри.
Тогда я училась в седьмом или восьмом классе, и даже не помню, что волновалась перед выступлением. Вот если бы сейчас поехала на конкурс, то точно бы волновалась. В то время осознания конкуренции не было, но когда приехала на конкурс, то очень сильно заболела. Собравшись силами, выложилась на сто процентов, и после победы уже поняла, что, раз у меня получается петь, надо заниматься дальше.
— Тяжело ли было в первый год работы в театре и вообще войти в рабочий ритм? Как вас, человека из "рабочей" семьи, приняла творческая среда?
— В первый год сложно не было, потому что начинающих артистов сильно не нагружают, они начинает узнавать сцену постепенно. Когда у человека уже накапливается большой репертуар, его начинают задействовать в новых спектаклях, и там уже появляются трудности. Это происходит не сразу, режиссеры смотрят, как молодые артисты себя проявляют, присматриваются к способностям и возможным амплуа начинающих артистов.
— Были ли у вас моменты неудачи, когда хотелось завершить творческий путь?
— Конечно, были разные мысли, особенно, когда что-то очень тяжело давалось, не получалось. Тогда ты думаешь, может быть, нужно заняться другим делом, но потом, преодолев трудности, приходишь к выводу, что кто-то другой бы с этим не справился.
— Кем бы вы могли стать, если не артистом театра оперы и балета?
— В школе я училась в классе с биологическим уклоном. Я не боюсь крови и в то время хотела быть хирургом. Думаю, что смогла бы работать в медицинской сфере. Вообще, бояться ничего не надо, что в медицине, что на сцене. Преодолевая всякие трудности через мозоли и неудобные наряды, становишься смелее.
— У театра есть постоянный зритель, как правило, это взрослое поколение. Есть ли возможность того, что молодежь утратит интерес к классике?
— Я считаю, что все в нашей жизни систематично, так же как и вся мода: как классические лодочки, классическое черное платье, опера из той же серии. Если этот виток когда-нибудь и забудется, то обязательно скоро всплывет, потому что человек нуждается в душевности и глубине оперы и классики. Классическая музыка затрагивает душу человека и остается в ней.
— Какое искусство предпочитаете вы вне работы?
— Из художников люблю работы Кандинского, а современным искусством увлекаюсь в силу того, чтобы понять своих студентов, почему они не учат моцартовские арии, а выкладывают в социальные сети маленькие видео с непонятными мне музыкальными фрагментами. Также очень люблю джаз, когда я училась в колледже, у нас была своя джазовая команда, с которой мы выступали и даже ездили на фестивали. А вообще люблю классику, и дома отдыхаю под нее.
Люблю взять классическую книжку, почитать стихи Пушкина, Лермонтова, Есенина – просто отдохнуть душой.
— У артистов существуют различного рода суеверия. Как вы к ним относитесь?
— Суеверия, конечно, есть, например, если падают ноты, то на них нужно обязательно сесть, не поднимая их. У некоторых есть свои личные ритуалы, я иногда молюсь перед спектаклем. Также у вокалистов есть свое табу на отдельные продукты, но за полтора часа нужно обязательно хорошо поесть. Кто-то выходит на сцену с правой ноги, но я, честно говоря, не верю в суеверия.
Материал подготовлен
участником проекта "ЛИСТ"
Марией Казаковцевой.
