Уроженка Сыктывкара, коми по национальности, Арина Мельник 14 лет живет в Киеве. О свободе в России, о том, почему она не берет украинское гражданство и продолжает говорить только на русском, она рассказала в интервью "Комиинформу".
- 9 мая в Киеве, как и почти о всем мире, прошел Бессмертный полк. Все действительно было спокойно, как о том писали СМИ?
- По сравнению с прошлыми годами, да. Было гораздо больше людей, спала волна украинского патриотизма, хотя правильней будет назвать его "национализмом". Очень много появилось недовольства нынешней ситуацией в стране, потому что жизнь становится тяжелее и тяжелее, как экономической, так и в социальной сфере. Многие, в том числе те, кто стоял на майдане, поуезжали из страны.
- Насколько массовый этот отъезд?
- В прошлом году я ехала в Польшу на автобусе через Латвию, и в этом автобусе было лишь четыре туриста. Остальные ехали на заработки, подавляющее большинство – мужчины до 30 лет. При малейшей возможности молодежь уезжает из страны, чтобы заработать. Сбегали и от мобилизации. Тогда мы простояли на границе девять часов – столько там было автобусов. Масштабы невероятные. У нас высокая безработица, и на востоке, и в центре страны стоят производства. В 2014 году на запорожском автозаводе выпустили одну автомашину. Производства нет, люди массово теряют работу, а выживать надо.
- У тебя самой есть работа?
- Да, и стабильная. Я работаю в бюджетной сфере в отрасли образования. Даже при наличии российского гражданства такую работу найти можно. Уборщицы, если честно, получают больше. У меня маленькая зарплата, но она есть.
- Маленькая – это какая?
- В переводе на рубли – 8 тысяч. Она вся уходит у нас на коммуналку. Но все бюджетники так живут. Лучше стало учителям, особенно киевским: им всем подняли зарплату, четыре раза в год платят премию. У врачей и работников науки все осталось по-прежнему.
- А почему, живя в Киеве 14 лет, ты не меняешь гражданство или не берешь двойное?
- Двойное нельзя по закону: чтобы получить украинское гражданство, надо отказаться от российского. А я к этому не готова.
- А не возникало мысли вернуться совсем?
- Каждый день думаю об этом.
- А почему не возвращаешься?
- Муж против. Он украинец, патриот своей страны. Мы с ним несколько раз не сходились во мнениях, но потом просто наложили вето на разговоры о политике. Семья – вне политики. Дома мы не включаем телевизор, если кому-то надо посмотреть "свои" новости, делаем это в интернете, надев наушники. Да, часто приходят гости, они обсуждают за столом отношения между нашими странами, но я всегда могу уйти в другую комнату. Для нас главное в семье – сохранить мир, мы друг друга бережем.
- На каком языке ты говоришь в Киеве?
- Я говорю только на русском, в том числе и в семье. Свекр со свекровью говорят на украинском, муж – тоже на русском.
- У тебя были проблемы из-за этого? Кто-то делал замечания, на улице, скажем?
- Проблемы по этому поводу у меня были только с родными. Еще в первую революцию, в 2004-м, брат мужа говорил мне напрямую: "Собирай чемоданы – и вали в свою Россию". Муж на конфликт с братом не пошел, но меня от этого оградил.
- Знакомые русские уезжали из страны?
- Пожалуй, нет. Украинцы уезжали. Одна семья в Польшу, другая в Таиланд. Бегства русских не было, за исключением Луганской и Донецкой областей. Но многие сейчас возвращаются.
- Чем национализм отличается от патриотизма?
- Для меня Украина – многонациональная, многоконфессиональная страна. Логично, что для меня патриот – тот, кто желает своей стране добра именно в таком ее состоянии. Националисты тоже желают добра стране. Только пути у них разные. У вторых – более агрессивный. "Украина для украинцев" - их лозунг. Они ратуют за повсеместное внедрение украинского языка во всех сферах – и не только в государственной, но и в частной жизни. Хотят принять закон – но не могут пока – чтобы даже все концерты проходили только на украинском языке, спектакли. Если он на русском, то только с сурдопереводом, и так далее. В школах на переменах – только украинский должен звучать, как и в магазинах. На местном уровне уже приняли закон, чтобы в Киеве работники магазинов обращались к покупателям только на нем.
- Соблюдают?
- В крупных сетевых магазинах да, туда и на работу стараются брать украиноязычных, в маленьких пока не очень. Ну, такая политика идет давно. Мой муж заканчивал школу в 1996-м. Уже тогда в старших классах на уроках истории Россия преподносилась как страна-агрессор, она не давала Украине развиваться, все национальное в ней подавлялось. Если бы не Россия, мол, Украина жила бы лучше, чем во Франции. Именно такая идея преподносилась во время референдума о принятии независимости. Теперь о Франции уже не говорят. Говорят, что, "если мы пойдем по европейскому пути, через некоторое время, возможно, будем жить, как Польша".
Давным-давно убрали из школьной программы русских классиков, переведя их в разряд иностранной литературы. Толстого, Достоевского, Пушкина проходят в переводе на украинский. Больше досталось Гоголю, которого совсем изъяли из программы, - это меня печалит еще больше. Некоторые произведения киевлянина Булгакова запрещены. Для них это олицетворение агрессивного русского мира.
Между тем, в 2004 году, когда я переехала, ментально мы не сильно различались. Киев был русским городом, украинский язык звучал редко. Теперь все изменилось, много перегибов, вплоть до того, что "Колобок" - сугубо украинская сказка. "Коло" - по-украински "круг", поэтому и Колобок – украинский герой.
- А как же общие славянские корни, наука?
- Подстраиваться приходится даже ученым, иначе легко остаться без работы. Впрочем, как и чиновникам. Сейчас увольняют ученых, являющихся академиками РАН, массово пишутся заявления: я выхожу из состава РАН в связи в анексией Крыма и агрессивной политикой России. Я не знаю, насколько они искренни.
- А тебе приходится приспосабливаться?
- Конечно. Но не с языком и гражданством. Я приспосабливаюсь, не встревая в разговоры, не отстаивая свою точку зрения. Надо соблюдать некоторую осторожность, включая соцсети: следить, что ты пишешь. Когда несколько лет назад массово искали врагов народа, моя подруга-украинка имела неосторожность оставить комментарий на моей странице в Фэйсбуке. А гнобить начали меня: почему, мол, я позволила у себя на стене высказаться "как-то не так". ВКонтакте, который у нас запрещен, можно вести себя свободнее, но все-таки с оглядкой.
- Что ты больше всего любишь в украинской культуре?
- Мне очень нравятся украинские народные песни.
- А вышиванка у тебя в гардеробе имеется?
- Нет. Когда-то я хотела, но когда начали ее носить все, это стало смешно. Ее надевают к деловому костюму, на свадьбы, на выпускной, на дискотеку. Для меня это национальный костюм, он приемлем для каких-то случаев, но носить ее везде и всегда… для меня это какая-то сельская мода, перебор. Еще в 2014 году все девочки ходили с венками на голове, каждый второй из которых больше походил на клумбу.
В школе есть праздник вышиванки, когда в них приходят все: ученики, учителя, директор, сторожа. Неважно, украинец ты, немец ты или еврей.
- Встречаешься ли ты там с земляками?
- Я переписываюсь с коми женщиной, живущей в Украине. Когда-то она развивала национальное движение, но в последние годы оно затухает, потому что 70% коми живут на территории Крыма.
Есть у нас институт малых народов, они пытались работать с разными национальными объединениями, но в определенном ракурсе: нас, мол, на родине притесняли, поэтому мы приехали на Украину. Разумеется, никто не соглашается. Поэтому мы видим такую картину: произошел сдвиг идентичности – национальные российские движения больше считают себя русскими, чтобы таким образом противостоять давлению и отстаивать свои права.
- С какой целью ты сейчас в Сыктывкаре?
- Ну, во-первых, как всегда, навещаю своих бабушек, во-вторых, иду на МозгоБойню для обмена опытом. В Киеве у нас тоже играют в нее, но пока всего лишь 370 человек. В Сыктывкаре же – уже около тысячи. Хочу попробовать, что это за игра, чтобы в Киеве собрать свою команду.
- Где ты себя чувствуешь свободней?
- В России, разумеется. Более того, мне кажется, что в России больше свободы в СМИ. На Украине жестчайшая цензура, и получить какую-то альтернативную официальной точку зрения практически невозможно. В России я дышу.
