О влияние репрессированных на население Коми АССР узнали журналисты и и студенты СГУ, пообщавшись с председателем фонда "Покаяние".
Одно из занятий Школы межэтнической журналистики было посвящено репрессированному населению и тому, какое влияние оно оказало на жизнь людей и на культурно-экономические проблемы в Коми. Сложную тему раскрыл для студентов кандидат наук, историк Михаил Рогачев.
Он напомнил, что коренное население до 20-х годов прошлого времени составляло более 92% от общего числа населения. Спустя 80 лет, в начале 21 века - чуть более 25%. И это - прямое следствие политики репрессий 20-50 годов прошлого столетия.
Говоря о репрессированном населении, М.Рогачёв начал со спецпоселенцев.
"Спецпоселенцы – это люди, высланные по политическим основаниям в административном порядке, без приговора. Были поселены в отдельные поселки (они сами их строили и те назывались "спецпоселки"), - объяснил историк.
Раскулаченных в 1929-31 годы селили в основном по Вычегде, в современности в Корткеросском и Усть-Куломском районах. А также в Сысольском, Сыктывдинском, Прилузском и Койгородском. Высылали в результате коллективизации, поэтому были, как правило, русские. То есть контингент, близкий и знакомый коми, подчеркнул историк.
Это был первый большой поток эмиграции русских в Коми, благодаря которому к 1939 году доля коренного населения сократилась до 72% (спецпоселенцы, в отличие от заключенных, учитывались на переписи).
Историк напомнил, как это было: мужчин сразу отправляли выстраивать деревню, а женщины и дети проводили зиму в коми селах, их заселяли в крестьянские семьи. "Коми ворчали, но терпели, ведь все понимали. Ни денег русским не дали, ни продуктов – ничего. Вот и приходилось кормить со своего огорода. Весной уже увозили их в спецпоселок. Оттуда уже с селами контактировали мало", - рассказал лектор.
Кроме русских, были высланы немцы (их было около двух тысяч, поначалу все попадали в Прилузский район, там даже возник поселок Нулевой, или Немецкий), украинцы, белорусы.
"Поляков к нам выслали перед войной, в 40-м году. Было четыре массовых депортаций из Польши, часть первой и второй – в Коми. Всего около 20 тыс. человек, из которых половина поляки, крестьяне, а вторая – польские евреи, жители местечек, ремесленники".
Когда началась война, они из центральных районов Польши сбежали от немцев и оказались на той территории, которую мы заняли в войне. Когда война закончилась, СССР с Германией договорились о том, что произведут обмен мигрантов. Германия отказалась принимать их, поэтому они остались тут. Так как они хотели на родину, то советское гражданство принимать отказывались.
"Они требовали вернуть их обратно, и с ними наши поступили просто: не хотите, отправляем в Коми АССР. Расселены они были в спецпоселки, контактировали с населением немного. В 41 году по амнистии их освободили, а в 44 выслали обратно".
Сельские коми тогда впервые познакомились с представителями другой европейской городской культуры. Русские относились к ним подозрительно, ведь "не наши": выглядят как не наши, говорят непонятно (правда, поляки быстро научились говорить по-русски).
Тогда во многих коми деревнях появились "непонятные" европейские вещи. Поляков прислали в том, в чем были: в городской повседневной одежде. И тут они стали продавать и менять эти вещи на еду. Во многих деревнях остались предметы на память о польской ссылке, которые сохраняются как диковинка, как экзотика – непригодные для повседневной сельской жизни. Так в коми деревнях впервые появились женские комбинации. В коми традиционной одежде нижнее белье отсутствует, как таковое. И сначала коми девушки обменивали эти полупрозрачные комбинации с кружевами, не зная, что это такое, и считали парадной одеждой, натягивали поверх сарафанов и ходили на танцы.
После войны начались массовые переселения – немцы-трудармейцы, поволжские немцы – сначала в Сибирь, потом в трудармию, но сельские коми с ними мало сталкивались, потому что трудармейцы все пошли в лагеря – в Воркуту (мужчины) и Ухту (женщины). Также приехали немцы-репортарианты – те, кто был переселен в Германию из оккупированных областей, а потом возвращены (только вместо родины в Коми АССР).Литовцы, высланные в 1940 и 1941 годы (более тысячи человек). А также украинцы – члены семей ОУН (Организа́ция украи́нских национали́стов).
"Одну женщину выслали за то, что ее папа воевал в Красной армии и с фронта прислал письмо, где написал:"С нашей деревни уже никого в живых-то не осталось через месяц, если так дальше пойдет, я, может, только один-то домой и вернусь". Это посчиталось оскорблением армии. А из дальних родственников никого с ОУН не было.
Сделав краткий обзор истории спецпоселенцев в Коми, ученый перешел к ГУЛАГу. Начал с понятийного аппарата.
ГУЛАГ – Главное управление лагерей НКВД СССР, исправительно-трудовые лагеря, которые формировались на нашей территории с 1929 года, применяется термин для обозначения всех лагерей. Формировались в безлюдной местности. Если спецпоселки занимали этническую часть коми, то лагеря находились на территории Нижней и Верхней Вычегды, Нижней и Верхней Печоры, бассейне Сысолы. Лагеря сразу пошли на север, на совершенно неосвоенные и малообжитые районы. Привязывались к конкретным экономическим задачам.
Таким образом, лагеря были "государством в государстве", они основывались в необжитом районе и очень мало были связаны с коми населением. Исключение составлял первый лагерный центр, он был в Сыктывкаре (Севлон). С 1929 по 32 годы действовал на территории коренного населения коми. Заключенные должны были строить железную дорогу от Усть-Сысольска до Пинюга. Тогда еще не было строгой изоляции (зоны обвели проволокой только в 37 году), и заключенные контактировали с местным населением.
"Есть такой "забавный" документ, в котором начальник НКВД пишет председателю райисполкома: "Воздействуйте как-то на свое местное население: что за безобразие, они у заключенных меняют свою одежду (валенки,телогрейки) на самогон и картошку, а потом те приходят ко мне и говорят, что им не в чем работать. После повторной выдачи опять идут и меняют"", - рассказал Рогачёв о лагерных казусах..
Кроме этого, есть воспоминание, что сыктывкарцы были очень недовольны первым лагерем, потому что в выходные дни в пивную было не попасть – "зеки" отмечали там свои выходные. А там и обижали, видимо, сыктыкарцев. С тех пор появилось в коми языке слова "севлон" как обозначение непутевого человека.
Крупный лагерный центр был в Ухте. Когда туда прибыла экспедиция, там не было коренного населения, но считалось, что там есть нефть. Так в Ухте появился мощный промышленный узел, совершенно не связанный с коренным населением.
Второй крупный лагерный центр – Воркута, там вообще местного населения не было, и заключенные долго не знали, где они находятся территориально.
В основном, послелагерные оказывали какое-то влияние на население. Ухта, Инта, Воркута – многонациональные, но не коми города. Дело в том, что их население первоначально складывалось из освобожденных зеков. Им ехать некуда было, они и оседали в этих городах. "Они создавали совершенно другую культуру, отличную от местной. Так сказать, городскую культуру Коми АССР", - пояснил М.Рогачев.
К примеру, в лагерях на тот момент было больше театров, чем в республике, но известны они были только в пределах закрытого лагерного города. Многие из заключенных потом переселились в Сыктывкар и стали крупными деятелями культуры. К примеру, творческая жизнь театра оперы и балета началась с постановки "Евгений Онегин". Заглавные партии там исполняли Валентина Ищенко (пятнадцать лет лагерей по статье за измену родине – осталась на оккупированной территории) и Борис Дайнеко (десять лет за то же, еще и пел в клубе на этой территории). Первой скрипкой был Артур Дрекслер (отсидел десять лет за национальную принадлежность).
С точки зрения влияния на культуру историк провел четкое разделение: спецпоселенцы оказывали влияние на культуру, а лагеря нет. По подсчетам, спецпоселенцев в Коми было около 100 тысяч, а точное, даже примерное, число заключенных до сих пор неизвестно.
"Сидевший у нас Владимир Липилин как-то меня спросил, сколько всего было зеков, я ему ответил, что примерно миллион. Тогда он мне сказал: "Никогда не говори "примерно", когда речь идет о людях. В твоем "примерно" плюс-минус 100 тысяч" пропадает безвестно не один-два, а сотни тысяч человек". С тех пор я примерное число людей не говорю. Сколько не знаю, а врать не хочу", - пояснил кандидат наук.
М.Рогачев сообщил, что в фонд "Покаяние" постоянно приходят запросы от людей, которые хотят узнать больше об истории своей семьи. Среди этих людей есть и иностранные граждане – из Австралии, Кубы, самое большое количество запросов из Польши – 700.
В конце встречи оказалось, что история не касается семей только двух из 14-ти присутствующих на занятии студентов. Остальные так или иначе воспринимают это как личную страницу и хранят память о родственниках, которые не по своей воле оказались тут, в Коми АССР.
Материал стажера публикуется в рамках проектов "Школа Комиинформа" и "Школа межэтнической журналистики"
