Деревни Озёл и Сёйты расположены всего в тридцати километрах от Сыктывкара. И хоть относятся они к Сыктывдинскому району, который "обнимает" столицу Коми со всех сторон, сыктывкарцы считают их "своими". По крайней мере, раньше, когда по Сысоле и Вычегде ходили теплоходы, в грибной и ягодный сезоны старались обязательно попасть сюда.

 За двумя реками

Теперь же озёльчане и сётинцы говорят: "Мы живем за двумя реками, к нам не попасть". Несмотря на это, местный ТОС при поддержке сыктывдинского Центра ремесел "Зарань" пытается развить тут туризм. "Парное молоко" - так условно назвали свой тур. В половодье, весной и осенью, деревни надолго оказываются отрезанными от мира. И хоть загодя сюда завозят лекарства и продукты, свеженькое все же лучше, поэтому, как испокон веков, держат в Сёйты скот. Пока, правда, не научились фасовать творог и молоко для будущих туристов, показывать их "товарный вид", но себя накормить и гостей угостить всегда есть чем.

"Когда сухо, в лес мы в тапочках ходим", - удивляют городских своей близостью к дарам природы. Мечтают только о пекарне, которая была тут когда-то.

Проводником журналистов в пресс-туре, организованном по основным точкам будущего маршрута "Парное молоко" стала директор местного Дома культуры Марина Карманова. Ответ на вопрос о возрасте вызвал недоумение: красивая женщина оказалась молодой бабушкой - аккурат на Крещение родилась ее первая внучка Есения. Свой юный не годам вид объясняет воздухом и любимой работой.

"Мы живем в раю", - так сразу и заявила журналистам общительная местная жительница. Ее второй дом - клуб и библиотека. Зал недавно отремонтированного Дома культуры утопает в знакомых и экзотических комнатных растениях. На стене - портреты односельчан, ушедших из местного сельсовета на фронт. Из 145-ти призванных с войны не вернулись 104.

- А почему вы говорите, что живете в раю? 

- И недалеко вроде от цивилизации, и вроде свой отдельный мир. Добраться до нас, хоть и недалеко, непросто. Я очень люблю свою деревню, может, поэтому так и говорю. Вы летом были у нас?

- Нет.

- А мы всегда рады гостям. И кто приедет к нам однажды, не забудет этот край.

В любви к своей малой родине лет сорок назад "объяснилась" и мама М.Кармановой. Не словом – поступком. Выйдя замуж за белоруса, попыталась "зацепиться" на его родине. Не выдержала – потянуло назад.

- Не смогла жить там. Пыталась привыкнуть месяца два, но забрала двоих детей в охапку и привезла назад. Папа приехал следом. Я считаю, что здесь моя родина.

"Мам, ты не говори на коми"

Несмотря на любовь к краю и безоговорочное признание национальных корней, родной язык – слабое место Марины.

Когда стали убивать коми язык в советское время, мы стали его стыдиться. Я сама училась на коми отделении в Училище искусств у Лидии Чувъюровой, и знаете – стеснялась говорить на нем. Время было грустное. Я знаю семьи, которые, переезжая в город, говорили: "Мам, ты не говори на коми". Девочки из глубинки в школе, когда писали диктант, не знали некоторых русских слов и заменяли их коми – над ними все смеялись. И я тогде думала: вот будет у меня ребенок, я не буду учить его коми языку. Теперь жалею.

Тем не менее, сложностей при изучении языка у студентки не возникало: все-таки, несмотря на запреты и насмешки,  в деревне все говорили на нем, разговорный коми перенесся и на грамматику и теорию.

- Я знаю разговорный коми язык. Но сейчас мне очень стыдно, что я не знаю язык в достаточной степени и когда-то стыдилась его. Мне очень нравятся коми песни, лучше их нет на свете.

Между Озёлом, где больше говорят на русском, и Сёйты – всего семь километров, однако в деревнях есть свои языковые нюансы.

Говорят, язык в этой местности отличается даже в соседних деревнях.

В Сёйты практически все говорят на коми. Но что касается коми языка, то у Сёйты есть свой диалект. Они как-то по-своему изъясняются. Раньше у нас был общий детский сад в Озёле, так вот – никогда там не спутаешь озёльских ребятишек с сёйтовскими. Они и ведут себя по-разному. Будете чаще приезжать, вы это сами увидите.

- А что значит разное поведение?

- Ну, Сёйты расположено на горе, и у нас считается, что сёйтовские – "люди с горы". Даже в молодости само собой разумеющимся было, что сёйтовские сгоняли нас с сидений. Мы уступали без возражений. Они важные.

Не ходи в медвежий угол

У каждой деревни свои байки. Что есть в Озёле? Испокон веку есть тут свой "медвежий угол". Издавна там пасли коров, и медведи приходили на "промысел". Деревенские сокрушались, но, в принципе, не возражали, принимали как данность: что ж поделать, если у медведей обычай такой. Старое название этого места звучало по-коми, и М.Кармановой не удалось его восстановить, теперь по рассказам бабушек называют его "Медвежьим углом".

- А вы с медведем встречались?

- Близко – нет. Часто вижу следы, когда еду на машине или на велосипеде от Озёла к Сёйты. Всегда фотографирую их. Вот этим летом ехала – смотрю – какая-то сырая полоска через дорогу по песку. Не поняла сначала, что это. Оказывается, прошел медвежонок. Сначала прошел по канаве вдоль дороги, а из нее – на дорогу. Я от многих слышала, что там бродят медведи. Многие меня спрашивают: "Что ты будешь делать, если встретишь медведя?" Я не знаю, что я буду делать, поэтому отвечаю: "Когда встречу – тогда и расскажу". Говорят, что надо лечь и замереть. Но я не пробовала и надеюсь, не придется. Я не знаю, как поведу себя.

25 лет назад, когда была в положении, видела медведя издалека. Это было раннее утро, мы пошли с мужем ранним утром в лес. Муж говорит: "Смотри – медведь". Медведь переходил вдалеке дорогу, я видела его. Он встал, посмотрел на нас и медленно пошел дальше. Мне совсем не было страшно, я почему-то знала, что он нас не тронет.

Дом на "теплой земле"

Недалеко от Медвежьего угла в Озёле есть и "Малинник". Так местные жители прозвали место, где селятся молодые. Активная застройка началась в 90-е годы. Выделялись участки, вырастали дома. Однако старые люди качали головами: не так в наше время строились.

А как? Марина запомнила рассказ бабушки про "теплую землю".

- Теперь как? Отмежевали, отгородили – строй. А раньше делали не так. Раньше ходили и трогали землю. Где от земли идет тепло – там и ставили дом. Это даже в своем огороде можно почувствовать: копаешься на грядке: вот тут холод от земли, а тут будто нагрел кто.

Сейчас М.Карманова бережно собирает такие истории. Параллельно с восстановлением родословной земляков ходит по домам, слушает и записывает.

- 85-летняя бабушка рассказала мне легенду, которую я не до конца поняла, но многое в ней подтверждается. На месте часовни в Сёйтах жила Модя Надя. Возле дома она срубила дерево и сказала: "Пока не сгниет корень этого дерева, люди здесь жить не будут". Это было легендой, еще когда бабушка была девчонкой. И действительно, жилья там не было. В свое время там появилась конюшня: с одной стороны жила Аксинья, которая работала конюхом. И как не лелеяла она коней, не ухаживала за ними, они у нее не жили. А с другой стороны жил горький пьяница, которому плевать было на своих лошадей – и все они были здоровыми. И до сих пор тут не живут люди. Была изба, но сгорела. Значит, корни того дерева еще не сгнили.

И все-таки в деревне нет-нет да появляются новые дома…

- Недавно построились молодые на материнский капитал на другом конце деревни.

- Люди стали возвращаться?

- К сожалению, нет. У нас нет детского сада и школы. Кто-то спрашивал меня: "Почему у вас не рожают?". Молодежь наша рожает, но все  в городе, где есть садик и школа. Местных детей возят в начальную школу в Седкыркещ. Это тяжело – им приходится рано вставать и поздно возвращаться. Летом у нас очень много детей, у клуба гуляют стайками по 20-30 человек, приезжают на каникулы к бабушкам-дедушкам. Это все наши. Но боюсь, что все идет к тому, чтобы рано или поздно закрыть деревни.

- А как же "я живу в раю"?

- Ну, у меня есть работа, которую я очень люблю. Знакомые, переехавшие в город, удивляются: ты до сих пор там? После таких разговоров очень грустно. Но я понимаю тех, кто уезжает: жизнь заставляет. Действительно, от нас очень сложно добраться до больницы, до административного центра. И без работы тяжело.

Лес рубят – птицы летят

Трясясь на ухабах на маленьком автобусе между двумя деревнями, мы заметили между деревьями странные "проплешины" в лесу – вырубки у самой дороги.

- Что это такое?

-Вот с этим мы боремся уже много лет. Жители возмущены – почему дают делянки для вырубок вблизи поселений?

Возмущены местные не только самим фактом вырубок, но и тем, кто рубит: участки дают Седкыркещу, относящемуся к Сыктывкару, а страдают от вырубок соседей жители Сыктывдинского района.

- Друг за другом везут нагруженные лесом КамАЗы. Но сделать мы ничего не можем, потому что лес принадлежит Трёхозерскому лесничеству. При этом мы слышали, что в пяти километрах от поселений не имеют права давать участки. В общем, пока мы в этой борьбе проигрываем, а результаты вырубок уже почувствовали на себе – даже по погодным условиям.

Во-первых, никогда раньше у нас  в деревне не было таких ветров, как сейчас: деревня была защищена лесом. Во-вторых, никогда нам не приходилось защищать от птиц наш урожай: им хватало ягод в лесу. Теперь их дом вырубили, и они совершают налеты на наши кустарники.

- Вы обращались куда-то за помощью?

- Обращались, но никто не помогает. Приезжала к нам и Общественная палата, собирался приехать наш депутат от Госсовета. Не доехал.

Еще одна боль и обида жителей "задвухречья" - переправа.

- Обидно, что у Седкыркеща есть льготы при переправе, а у нас, находящихся от них всего в семи километрах, нет. Мы ведь также отрезаны от большого мира, и затраты у нас выше на путь до центра. И это при том, что Седкыркещ исторически рабочий поселок и поселок поселенцев, а у нас коренной житель 340 лет живет, на своей земле, а льгот у нас нет. Это обидно. Да, административно мы относимся не к Сыктывкару, а к Сыктывдину, но есть же и здравый смысл. Все, к кому обращались, удивляются, возмущаются так же, как и мы… но сделать ничего не могут.

Сломать легко, а вот собрать…

Перескакивая с проблемы на проблему, М.Карманова снова и снова возвращалась к другому: как же у нас хорошо! И тут же снова: люди уезжают… При этом не винила никого конкретн: ни власти, ни депутатов, ни экономику – ни микро-, ни макро-, ни пьющих бывших работяг. А потом призналась: сами виноваты.

- Я поняла одну вещь: вот мы жалуемся, что так плохо живем, а ведь мы сами виноваты. Мы не знаем историю своей родины, мы не знаем историю своего села, мы не знаем историю своей семьи. Пойди спроси у молодежи про их родину – они ведь ничего не смогут сказать. Очень хочется донести это до молодых. И патриотизму детей надо воспитывать вот здесь, на этом.

Я по бабушкам походила, они все так рассказывают интересно. А мне стыдно. Я не могу найти свою родословную. Нашла у соседей, а вот свою не могу – кто был до бабушки – никто подсказать мне не может. Раньше семью знали до седьмого колена, и поэтому семья была сильная, крепкая. А теперь? Сломать-то легко, а вот собрать…